Интервью с судьей программы – российским историком, профессором кафедры всемирной и отечественной истории МГИМО (У) МИД РФ, доктором исторических наук Татьяной Васильевной Черниковой.

— Татьяна Васильевна, как Вы понимаете фразу: «Мужество солдата хорошо только в соединении с лучшими мирными добродетелями»?

— Как стремление к идеалу, который, к сожалению, редко воплощается в реальной жизни.

— Меня интересует вот что. Для Вас, как для аналитического историка. Очень интересного, Петр как воин – это он сам, действительно, воин или за счет своих замечательных полководцев: Меншикова, Шереметьева, Апраксина…

— Под Петра можно много, так сказать, «подкапываться», много находить теневых сторон. Но в данном случае, безусловно, Петр был мужественный. Петр был воином. Петр был неплохим полководцем, реально осознававшим возможности своей армии. Он укреплял ее сильные стороны и старался нивелировать слабые. Поэтому в данном случае был, можно сказать, ансамбль Петра и выдвинутых им же, поднятых им же и из аристократов, и из простолюдинов. Но все они были людьми очень талантливыми, которые выдвинулись наверх реальным заслугами перед Россией. И Петр это очень ценил.

— Предшествующий судья, когда я его спросил, не кажется ли ему, что Петровские времена очень напоминают наши в сфере международных отношений…

— Нет! Это совсем другие времена!

— Но посмотрите, как ведут себя якобы «союзники». Для них самое главное – чтобы Россия с колен не вставала.

— Я не думаю, что это так. Дело все в том, что хороший политик, хороший государь всегда, наверное, помнит правило, которое обычно приписывают английской дипломатии: «У Англии нет постоянных союзников. У Англии есть постоянные интересы». Вот в данном случае для Петра были прежде всего важны постоянные интересы России, которые он понимал как то, что страна должна занять место среди великих европейских держав. Он понимал, что Вестфальская система миропорядка, которая установилась после 1648 года, это – баланс сил, где во главе есть некий консорциум великих держав.

— Я немного не об этом спросил. А об отношении Англии, Голландии, Франции, Австрии к нам. Вы понимаете, что это – объединенный Запад, который хотел, чтобы Петр вернулся опять в свою дремучую Россию?

— Ничего подобного! Прежде всего, о Голландии. Голландия как раз та страна, с которой с 17 века у России были самые сильные торговые отношения и, объективно, самые сильные, помогающие друг другу союзнические отношения. Страна, которая действительно всегда колебалась, в зависимости от своих интересов, это Англия. И, кстати сказать, всегда оставалась в выигрыше. Но дело все в том, что Петр ведь тоже всегда гнул свою линию. И в этом плане он был абсолютно прав. Даже когда в конце Северной войны он попал в так называемую «блестящую изоляцию», т.е. он фактически утратил союзников, которым показалось, что Россия слишком уж много Россия отыграла, он со своей позиции никуда не свернул. И Ништадтский мир был заключен самым блестящим образом для России.

— Я с вами спорить не буду. Наши зрители услышали наши позиции, но вольны иметь свою точку зрения. Потому что история, слава Богу, наука неточная.